К А К    П Р О И С Х О Д И Т Э В О Л Ю Ц И Я?

   В основе теории эволюции лежит то утверждение, что все ныне существующие растения и животные миллиарды лет тому назад имели единого родона- чальника - живую клетку.
    Развитие заключается, следовательно, в движении от простого к сложному. В нём, этом движении - сущность теории; и оно же используется как доказательство эволюции. Не будь усложнений, не было бы и эволюции. И если бы на заре жизни возникли одноклеточные животные, они такими бы и остались по сей день.
    „Рабочим инструментом" эволюции был, по утверждению её сторонников, естественный отбор. Менялись случайным образом все организмы - но выживали только те, чьи изменения оказывались полезными в борьбе за существование. Мы ещё будем говорить об этом, а сейчас напомним только общеизвестное: доля правды есть в любой неправде; иначе кто бы в неё поверил! Это столь же верно и в отношении теории эволюции.
    Естественный отбор действительно существует в природе - но отнюдь не как универсальный метод, посредством которого образовались все современные растения и животные. Утверждать подобное означало бы утверждать: грязь коричневая, следовательно, всё коричневое - грязь.
    Разнообразие существующих типов растений и животных лучше всего объяснено в Библии.

    Там сказано, что Бог создал разные типы животных и растений, которые затем размножились. Тогда только пришёл естественный отбор, принеся с собой появление разнообразных вариаций в пределах существующих пород.
    Но утверждать, что посредством его все сложнейшим образом устроенные живые существа развились из одной-единственной клетки - нелогично, по меньшей мере.
   Задумывались ли вы о том, что естественный отбор в принципе не может иметь никакого отношения к возникновению живых существ? Ведь чтобы началась борьба за существование, уже должны быть в наличии хотя бы два участника этой борьбы. Борьбу без участников (разгоревшуюся до их появления) трудновато себе представить.

   Если эволюция действительно когда-то была, она должна была иметь в своём распоряжении разнообразные биологические средства. Естественно, учёные много думали об этом, ставили эксперименты.
    Ламарк выдвинул идею, что организм приспосабливается к окружающей среде, а затем его потомки наследуют приобретённые свойства.
    Ещё одна мысль заключалась в том, что живые существа развивают новые органы в тот момент, когда возникает в этом нужда. Чем она больше, тем шире идёт процесс.

    Прекрасный метод!
  Одна только неувязка: процессы в действительности идут совсем не так.
  Когда наука обратилась к экспериментам, выяснилось, что приобретённые изменения потомкам не передаются. Иначе вы могли бы, не упражняясь, иметь сильные мускулы - от отца, который развил их тяжёлой работой. А если вы ещё владеете искусством игры на рояле, то вашим детям - прямая дорога в музыканты, хоть бы они часа не провели за инструментом. И так далее.
    Но опыт учит, что каждое поколение все навыки, даже мелкие, должно приобретать само...

    ...Хотя время от времени тот или иной учёный объявляет, что ему удалось добиться передачи по наследству некоторых приобретённых свойств - незначительных, пока что...
    Во времена Дарвина был широко распространён взгляд, что приспосабливание к окружающей среде с передачей по наследству приобретённых свойств есть могучий движущий элемент эволюции.
    Нынешняя наука от этого отказалась.

   Основной упор в своей теории Дарвин сделал на борьбу за существование, с выживанием наиболе приспособленных. Благоприятные изменения помогут живому существу уцелеть и передадутсяпо наследству. Идея как будто бы неплохая - но вот беда: законы наследственности не позволяют ей реализоваться.
    В самом начале нашего века широкое признание получили работы Грегора Менделя, отца генетики Изучение законов генетики, широко проводимое тех пор, показало, что они не подтверждают теории наследования приобретённых свойств. А почему - давайте посмотрим.

   1. Закон расщепления.
Гибриды первого поколения, унаследовавшие доминантные признаки (свойства), при дальнейшем размножении расщепляются; в их потомстве снова появляются особи с рецессивными признаками.

   2. Закон независимого распределения генов.
Расщепление по каждой паре признаков идёт независимо от других пар признаков. ^{[лит-ра30]}

   Эти генетические законы показывают, что отдельные свойства живого организма могут исчезнуть в каком-то поколении, а у последующих представителей рода возникнуть опять. Они появляются вновь такими же, какими и были, без добавлений. Свойства, уже присущие клеткам, просто даются в новом сочетании.(Если, конечно, нет мутации, которая меняет наследственные характеристики.)
   А вот взгляды Дарвина были как раз противоположными. Он верил, что маленькие изменения происходят постоянно, но не все закрепляются для передачи потомкам. Согласно его учению, живые существа со свойствами, которые не дают преимуществ в борьбе за существование, должны погибнуть без потомства. А те, чьи свойства благоприятны, - наоборот, широко размножиться.
   Но чего Дарвин не знал - это то, что любые свойства уже присущи живому организму, закодированы в его наследственных клетках.
  Борьба за существование в природе, методы искусственного выведения различных пород в сельском хозяйстве могут, конечно, вести к переменам, в результате которых появляются растения и животные новых пород. (Один пример - из множества - это куры с тонкими костями ибольшим количеством мяса). Но это - методы сельскохозяйственной селекции, а не эволюции! Ничего нового в свойства организмов не добавляется. Учёные - или природа - лишь создают новые комбинации старых свойств, и некоторые усиливаются.

   Жизнь никогда бы не развилась из простой клетки до уровня сложных существ этим методом.

   На первый взгляд этот природный феномен как будто бы увеличивает шансы на то, что эволюция могла произойти.
   Он заключается в том, что клетка получает при оплодотворении больше хромосом, чем обычно. В итоге при её делении образуется больше клеток.
   Эксперименты с полиплоидией проводить нетрудно. Есть химическое вещество - колхицин - которое вызывает её.
  В результате полиплоидии размеры растений становятся очень большими. Полиплоидные цветы и фрукты значительно превосходят по размерам обычные.Что и используется в садо- и цветоводстве. Скрещивая между собой полиплоидные растения, можно получать то, что называют иногда новыми видами.(Потому что будучи способными к размножению, они не дают потомства при скрещивании с растениями, от которых произошли.) Но в животноводстве случаи полиплоидии очень редки.
   И, конечно же, она ничего не добавляет к пониманию механизма эволюции. Это просто удвоение, утроение (и так далее) тех же самых хромосом, что уже были.

МУТАЦИИ

   Только тем, что у эволюционистов уже не осталось выбора, можно объяснить их обращение к мутациям как к инструменту эволюции.
   Мутации взяты не потому, что в этом есть логика, а потому, что нет других средств. Все иные варианты оказались несостоятельными, поскольку они ничего не добавляют, а лишь перетасовывают уже имеющиеся характеристики, запрограммированные в механизме наследственности.
   Ядро каждой клетки - от простейшей до сложнейшей - содержит в себе хромосомы, внутри которых имеются спиральные нити. (Они скручены наподобие винтовой лестницы.) Материал нитей - дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК, сокращённо). Здесь-то и содержатся гены - носители наследственных признаков и контролёры химических реакций в клетках.
   В неизменяемом виде гены передаются из поколения в поколение.
   Но иногда в структуре гена происходят изменения. Меняется его химический состав. Это и есть мутации.
   Преобразования генной структуры ведут, в свою очередь, к физическим и физиологическим изменениям в организме.
   Большинство мутаций - вредно. Многие - смертельны.

   Мутации могут оставаться незамеченными до тех пор, пока в организме не будет двух повреждённых парных генов. С одним повреждённым геном организм выживает - но передаёт его по наследству. Это характерно и для растений, и для животных, и для человека.
   Сравним ДНК с лентой компьютера, где пробита программа, по которой работает завод-автомат. Гены - это отдельные участки ленты. Информация на заводе передаётся отдельным станкам; в клетке - посредством ещё одного вещества - рибонуклеиновой кислоты (РНК) - в „машинную часть". И тогда здесь начинают вырабатываться тысячи сложнейших веществ, необходимых для жизни клетки. В организмах высшего порядка (человек, животные) вырабатываемые вещества поступают во все клетки тела.
   Копии живой „компьютерной ленты" (ДНК) передаются от родителей ребёнку. И в новом организме немедленно начинают работать „новые заводы".
   Вообразим, что наш завод-автомат делает игрушечные мотороллеры. В компьютерной ленте случилась ошибка. Из цеха стали выходить машинки с поломанными рулями, без передних фар - и тому подобное. Такое представить несложно...

   ...Но гораздо труднее вообразить, что случайная ошибка привела к изготовлению превосходной шины, которая была помещена в очень удобное место...
   А теперь попробуйте поверить, что такие вот случайные ошибки в ленте заставят завод перейти от выпуска игрушечных мотороллеров к выпуску настоящих. А затем - автомобилей. А затем - реактивных самолётов.
   Легко ли поверить в такое?
   Да ничуть не труднее, чем в то, что случайные мутации превратили клетку в рыбу; рыбу - в пресмыкающееся; пресмыкающееся - в птицу; птицу - в млекопитающее...
   Вот ещё одно сравнение.
   Машинистки перепечатывают книгу: „Конструкция моторной лодки". Атеист хочет, чтобы мы поверили: если они будут продолжать свою работу бесконечно, их ошибки постепенно изменят содержание книги, сделают его несравнимо более сложным. Скажем, превратят книгу в руководство по постройке атомных подводных лодок...

   Вот где камень преткновения для материалиста!

   Ведь каждый знает, что бесконечное число ошибок превратит книгу попросту в чепуху. А материалист верит, что вместо этого содержание книги станет таким, как если бы её писали самые умные люди в мире. Столь же возможно и превращение генетического кода морского ежа, после увеличения и усложнения, в генетический код человека. ^{[лит-ра31]}
   Живое существо - очень тонкое и хорошо сбалансированное создание. Все его органы должны действовать безупречно для поддержания жизни. Улучшение его посредством случайных изменений столь же вероятно, как улучшение часов после того, как вы уронили их на бетонный пол. Вдруг вы обнаружите, что они стали точнее ходить. Или что в них появилась секундная стрелка, которой раньше не было. Поверите вы в такое? Вряд ли. Куда вероятнее другой результат: они вообще перестанут ходить после удара.
   Но ведь то же относится и к мутациям! Чем значительнее мутация, тем меньше у организма шансов выжить. Научно доказан тот факт, что все мутации действуют разрушающе, и когда их много, они просто уничтожают организм.
   Очень небольшое их число может оказывать благоприятное действие. И то лишь в случае исправления предыдущих вредных мутаций. Как если бы человек уронил свои часы сначала на один бок, а затем на другой. Если при первом падении что-то в механизме погнулось, то от второго - может быть, случайно - повреждённое место выровняется.
   Трудно поверить в пагубность мутаций тому, кого всю жизнь учили, что они полезны и что всеми своими чудесами жизнь обязана им. Но чтобы убедиться, достаточно взглянуть на отношение учёных к радиации, которая, как доказано, увеличивает число мутаций.
   Испытания ядерного оружия повышают уровень радиации на Земле. Это вызывает всеобщий страх - в частности, именно из-за возможного увеличения числа мутационных изменений в организмах. В конце концов, СССР и США - редко в чём-либо соглашающиеся - договорились прекратить ядерные испытания в атмосфере.
   Я знаком со многими учёными. Ни один из них не хочет, чтобы испытания продолжались. Ни один не верит в то, что радиация ускорит эволюцию и что в результате люди станут лучше. Не странно ли это - если именно мутации, начав действовать на простую клетку, подняли нас до нынешнего уровня?
   Каждый учёный глядит на мир со своих собственных позиций. Но в одном сходятся все: мутации пагубны, они разрушают здоровье детей. И это при том, что многие ещё способны слепо верить: когда-то, в далёком прошлом, мутации были полезны.
   Есть такое понятие: униформизм.
   Оно относится к геологии и означает, что все процессы прошлого Земли можно объяснить, исходя из наблюдений над сегодняшними. Именно к данной концепции обращаются эволюционисты, когда ищут поддержку своим взглядам на геологическом фронте.
   Но именно униформизм, если рассматривать его как доктрину более широкого плана, противоречит тому взгляду, что мутации прошлых времён были явлением благоприятным. Если они вредны сегодня, почему они должны были быть полезны когда-то?

   Дарвин сказал:
   „Если можно было бы доказать, что любой из ныне существующих сложных органов сформировался не в результате многочисленных, благоприятных мелких изменений, моя теория рухнула бы полностью."
^{[лит-ра32]}
   О мутациях Дарвин не подозревал, а изменения в пределах одних и тех же видов давали нужные свойства. Поэтому эволюция не казалась очень уж сложным делом.
   Но мы-то знаем сегодня, что видовые изменения ничего нового в организм не добавляют, а лишь дают новые вариации уже имеющихся свойств. Эволюционисты знают это тоже - потому и обратились к мутациям.
   Какой бы орган тела ни стали мы рассматривать, немедленно обнаружится, что он очень сложно устроен. И чем сложнее, тем меньше шансов на то, что орган произошёл сам собой, без первоначального замысла и плана.
   Возьмём для иллюстрации крошечную часть уха.
   Представим, что - намеренно или случайно - всё уже находится на месте: внутреннее ухо, наружное ухо и барабанная перепонка. От эволюции требуется лишь небольшая „добавка": три маленьких косточки между барабанной перепонкой и мембраной внутреннего уха. Расположившись в виде сложного рычага, эти косточки несколько улучшают работу органа слуха.
   Даже если бы эти косточки сразу были сформированы мутациями так, как должно - рычагом, - то вряд ли попали бы они в предназначенное для них место, и эволюция вынуждена была бы от них отказаться.
   На случай таких вот неувязок эволюционисты разработали концепцию. Развивающийся под влиянием мутаций орган на любой стадии своих изменений полезен организму и не отвергается им.
   Но чем сложнее функции органа, тем очевиднее неправильность подобного утверждения.
   Эволюционисты предполагают, что когда-то некое земноводное под условным названием „терапсид" имело в голове небольшую кость, передающую вибрации от одной более крупной кости к другой. Ему не хватало обзавестись ещё двумя - для развития человеческого уха.
   Первую из недостающих „предоставила" нижняя челюсть. Кусок суставной кости, изменив форму, „отодвинулся" к уху. Нижней челюсти пришлось „поработать" над созданием нового сустава. Верхняя челюсть тоже „внесла свою долю". Так получилась третья косточка уха.

   Как могло живое существо лишаться одних костей, добавлять другие - и не нести при этом Ущерба, не погибнуть?

   Это для меня загадка.
  Я и не пытаюсь её решить, а предпочту дать цитату, в которой лучше всего выражена суть этого дела. Ею снабдила меня, по моей просьбе, одна из лучших исследовательских организаций в данной области.
  Вот что говорит весьма авторитетный специалист о двух вышеупомянутых костях.

   „Не нужно напрягать воображение, чтобы увидеть, так сказать, пропасть между двумя требованиями к суставной и квадратной костям. Они, по существу, взаимно исключают друг друга.
   Для пережёвывания пищи кости должны быть массивными, снабжёнными мускулами. И в то же время, как часть слухового аппарата, эти же кости должны быть маленькими, подвижными, как бы висящими в воздухе.
   Если эта соломонова задача действительно стояла, то вывод совершенно ясен. Млекопитающие самим своим существованием обязаны некоему неизвестному терапсиду, который нашёл гениальное компромиссное решение: в виде сустава абсолютно новой формы. Именно этот сустав и дал возможность удовлетворить как те! требования, которые предъявляет мощный жевательный аппарат, так и те, что выдвигает воздушно-деликатный слуховой." ^{[лит-ра33]}
   Для меня совершенно очевидно, что эту задачу решил никакой не терапсид, а Создатель. Он предвидел потребность и предусмотрел все детали. И какой бы орган ни взялись мы рассматривать, объяснить его развитие с позиций теории эволюции невозможно.