Д О К А З А Т Е Л Ь С Т В А   Э В О Л Ю Ц И И

Мы рассмотрели слабые стороны эволюционного учения. Давайте взглянем на сильные; разберём доказательства, которые говорят в пользу этой теории.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ АНАТОМИЯ

  Вы похожи на обезьяну!
  Не совсем, конечно, но общих черт много (так же как, впрочем, и различий). Это даёт эволюционисту возможность утверждать, что либо человек произошёл от обезьяны, либо оба они имели одного и того же предка.
  Да, „похожесть" может доказывать родство - но вовсе не обязательно родство именно такого сорта.!

  Я пишу, а на полке передо мной выстроились в ряд книги. Среди них есть две почти одинаковых - если судить по обложкам, шрифту, бумаге. Разница только в их толщине и содержании. Вполне возможно, что найдись кто-нибудь, ничего не знающий о книгах, он заключит, что та, которая толще, произошла от той, которая тоньше.
  А истинная причина их сходства только в том, что это просто разные тома одного подписного издания. Взаимопроисхождение - лишь одна из нескольких возможных причин взаимного сходства, и не может этим сходством доказываться.
  Суть в другом: идея как человека, так и обезьяны возникла в сознании одного и того же Творца. Может ли сходство творений служить логичным доказательством того, что Творца не было?
  Ещё один пример - тоже из природы.
  По своей структуре атомы похожи на солнечные системы, только крошечные. И там и тут есть ядра, вокруг которых вращаются планеты. Но ни один серьёзный человек не предположит: сравнительная анатомия доказывает, что солнечная система произошла от атома.
  А попытайся кто-нибудь такое доказать, его логика по отношению к этим двум неживым объектам была бы той же, что используется эволюционистами, когда они ищут связи в живой природе. Если сходство что-нибудь и показывает, так только то, что похожие существа возникли как результат единого замысла; что животные созданы одним Творцом.

  Так называемый биогенетический закон провозглашает: „В своём развитии зародыш организма проходит через те же этапы, что его вид в целом прошёл исторически." Это положение относилось как к человеку, так и к животным, служило доказательством эволюции и получило широкое распространение.
  Но недавно Энциклопедия Британника назвала подобную точку зрения „чересчур упрощённой".
^{[лит-ра34]}

  Эволюционист А.О.Вудфорд опровергает это прежнее „доказательство" эволюции.

  „Но утверждения о сходстве с предками ныне не принимаются всерьёз. Крошечные гены в первой же вновь возникшей клетке нового организма уже содержат в себе всю программу его дальнейшего развития. Гены подобны компьютерной программе, указывающей, что и в какой последовательности делать. В программу развития нового организма могут быть заложены некоторые изменения по сравнению с программами предыдущих. И если они благоприятны, вид приобретает некоторые новые черты. Но взрослое живое существо может измениться только случайно - да и то лишь в начальной стадии развития." ^{[лит-ра35]}

  „Эмбриологические" аргументы, однако, всё ещё встречаются в популярных книжках об эволюции.
  Авторы этих книжек обычно озабочены только тем, чтобы распространять свою теорию. Доказательства их интересуют меньше. Если какое-нибудь доказательство опровергнуто, популяризаторы не торопятся от него отказаться и принять что-либо новое. Поэтому давайте разберёмся в проблеме глубже.
  Действительно, кое-какие черты человеческого зародыша напоминают черты некоторых животных. Но ведь все животные в основе своей схожи. Все они состоят из клеток, нуждаются в еде, воздухе; удаляют ненужные вещества. Так что „похожесть" зародыша на некоторых животных естественна.
  Но какое же отношение к этому явлению имеют реальные прародители человека? Ведь сходство, само по себе, является чисто внешним, поверхностным.
  Самым частым аргументом, который использовали в этой связи эволюционисты, являются так называемые „жаберные щели". Это - определённые складки у одномесячного зародыша. Если напрячь воображение, то и впрямь можно утверждать, что они имеют сходство с жабрами рыбы. Но они никогда не выполняют функцию жабр, состоят из совершенно другого материала и развиваются последовательно в челюсть, шею, и так далее.
  Жаберные щели столь же убедительно доказывают, что человеческий род в своём развитии прошёл через стадию рыбы, как лунообразное лицо юного китайца доказывает, что предком его была луна.

  Существование остаточных, или рудиментарных, органов - тоже один из часто используемых эволюционистами аргументов. Эти части тела были когда-то нужны организму и сохраняются в ней по сей день - хотя функций уже не несут никаких, не нужны, по существу. Чем плохое доказательство постепенных - эволюционных - изменений организма?
  Множество случайных мутаций, по мнению эволюционистов, всячески меняли устройство организма, а единого плана его творения не было никогда.
  Если множество органов, которыми мы сегодня располагаем, появилось таким вот, случайным путём в ходе эволюционного процесса, то среди них должно сохраниться немало не вредных и не полезных - а просто ненужных.
  И вовсе не обязательно, чтобы это были те органы, которые мы находим в животных. Они могут быть присущи именно человеку и находиться на каком-то этапе своего существования: либо развиваясь в нечто очень, в конце концов, полезное, либо на пути к исчезновению.
  К примеру, среди множества совершенно необходимых организму костей, мы могли бы там найти такие, которые и не полезны, и не вредны, а просто существуют.
  Или, скажем, почему должен человек иметь только два глаза - и оба на лице? Неужели и третий не мог вырасти случайно - где-нибудь под кожей, ненужный - но и не вредный?
  Нет, определённо можно было бы найти такие органы, которые на некоей стадии эволюции действовали, а сегодня бездействуют. И если эволюция всё ещё продолжается, должны быть бездействующие органы и другого рода: чья польза в будущем. Пройдут века, они разовьются в нечто очень важное, хотя и неизвестное сегодня.

  ...И действительно, в прошлом веке учёные нашли в человеческом теле около ста восьмидесяти органов неизвестного назначения. Некоторые из них имеются также и у животных. Это были важные находки прежних поколений учёных, и эволюционисты широко их использовали для доказательства своей теории.

  Но вот прошли годы, наука далеко продвинулась вперёд. И что же оказалось?

  Выяснилось, что многие из „ненужных" органов - это железы внутренней секреции. Они вырабатывают гормоны, абсолютно необходимые человеческому организму.
  Другие, как обнаружилось, действуют, когда организм находится в зародышевой стадии.

  Третьим предназначено играть роль резерва - если разрушены постоянно действующие органы.
  Четвёртые вступают в строй при чрезвычайных обстоятельствах.

  Очень немного осталось таких, которые можно назвать остаточными. И то всё больше учёных понимают, что никакие эти органы не остаточные - а просто ещё не установлено сегодня, в чём их функции. Но день решения задачи придёт.
  То, что в организме есть несколько органов, пока ещё считающихся остаточными, говорит не в пользу эволюции, а наоборот, является ещё одним доводом против неё. Да развивайся эволюция путём случайных мутаций - какое множество совершенно бесполезных частей тела могли бы мы насчитать!
  И, кроме того, почему должны остаточные органы - если даже и есть такие - свидетельствовать против факта Божьего творения? Мутации ведь Действительно существуют, причём вредоносные в большинстве своём. Какие-то из них вполне могли так повлиять на некоторые действующие органы, что те прекратили свою работу.

  Итог. Однимиз обязательных условий правильности теорииэволюции является существованиемножества либо развивающихся, либо отмирающих, а ныне ненужных органов.

  Но сегодняшняя наука знает: таких органов нет. Эволюционисты могут, конечно, потихоньку выкинуть несколько страниц или глав из учебников. Но их научные оппоненты не должны позволять, чтобы это прошло незамеченным. То, что было аргументом в пользу теории эволюции, стало аргументом против неё. Важно, чтобы об этом знали.

  Известно: этот остаточный орган чаще всего используется как доказательство эволюции. У „недоразвившихся" животных он больше человеческого и даже иногда выполняет известные функции.
  Утверждают, что гипотетический наш прародитель имел большой, хорошо развитый, функционирующий аппендикс. В процессе развития этого существа в человека, аппендикс свои функции потерял, хотя в организме сохранился.
  Если это правда, то почему тогда у некоторых животных аппендикс тоже не функционирует, и ещё меньше человеческого, а некоторые не имеют его совсем?
  Бездействующий аппендикс человека ставит его, в глазах эволюционистов, на более высокую ступень развития по отношению к животным, у которых он действует. Поэтому не принять тогда, что животные, не имеющие аппендикса вовсе, стоят ещё выше? Давайте будем честными!
  Более того, давайте утверждать, что эти живот- ные произошли от человека. Говорит же Энциклопедия Британника:

  „Животные, у которых какой-либо орган развит хорошо и продолжает действовать, ближе к предку, чем те, у которых этот орган сохранился лишь в остаточном виде." ^{[лит-ра36]}
  Такое утверждение означает, что человек стоит ближе к сумчатым и кроликам, у которых аппендикс хорошо развит, нежели к обезьянам, этого органа вообще не имеющим.

  ...Но некоторым учёным кажется, что аппендикс - орган вовсе не остаточный, а весьма полезный, только мы не можем пока ещё сказать, в чём же именно его польза.
  Второе место после аппендикса среди наиболее часто упоминаемых остаточных органов занимают черепные и ушные мышцы.

  Лошадь должна шевелить ушами, чтобы отгонять садящихся на голову мух. А у человека есть для этой цели руки, он может муху не просто отогнать, но и прихлопнуть. Зачем ему ушные мускулы? Остаточный орган, не более...
  Я считаю такой аргумент личным оскорблением!
  Я легко могу шевелить ушами и скальпом и часто этим пользуюсь, чтобы отгонять мух. Очевидно, у людей, этот аргумент использующих, ушные и черепные мускулы исчезли. Бедные, мне их жаль! Как часто, должно быть, приходится этим людям останавливаться и махать руками, отгоняя пролетающих мух!У них мало шансов выжить в борьбе за существование; мы, более приспособленные, их вытесним.
  Малочисленность органов, назначение которых неизвестно, не только не доказывает эволюцию, а наоборот, свидетельствует против неё. Таких органов было б куда больше, если б организм развивался от одной случайной мутации к другой.
  Ну, а тот факт, что эволюционисты всё ещё используют существование остаточных органов как аргумент, говорит о том, что других аргументов им не хватает.

  Если бы мы могли обнаружить какие-либо признаки того, что эволюция происходит и сегодня, это было бы лучшим доказательством её существования в прошлом.
  Эволюционисты дают нам примеры сегодняшних процессов такого рода. Два из них упоминаются наиболее часто. Это - бактерия, выработавшая иммунитет к пенициллину, и европейская бабочка берёзовая пяденица.

  В обоих этих случаях изменения действительно произошли. Но какого характера?

  Вот суть проблемы. Любое изменение является в определённом смысле слова эволюцией. Но далеко не всякое можно использовать как доказательство теории. Два этих последних примера как раз ни в чём и не убеждают. И вот почему.
 Теория эволюции требует, чтобы происходящие изменения усложняли организм, делали его лучше и тоньше устроенным. Как эволюционисты, так и креационисты (сторонники теории сотворения) согласны с тем, что животные могут приспосабливаться к изменениям окружающей среды. Но ведь не это же свойство заставило простую клетку развиваться, вырабатывать разнообразные органы, усложнять своё строение и превратиться, в конце концов, в человека.

  Давайте разберём примеры.
  Почему бактерии приобрели иммунитет к пенициллину? Возможно, пенициллин вызвал мутации, которые часты у бактерий?
  Но скорее всего - была группа, которая уже имела иммунитет такого рода. Другие погибли, а эта выжила и расплодилась.
 Но при этом бактерия в любом случае осталась бактерией, иммунная она или не иммунная. Она не стала человеком, червяком, или кем-либо ещё. В будущем, когда угроза пенициллина исчезнет, бактерии, возможно, и утратят приобретённый иммунитет.
  Берёзовая пяденица упоминается чаще. Этому насекомому принадлежит честь быть лучшим доказательством эволюции, свершающейся у нас на глазах. И вот почему.
  Во время первой промышленной революции (примерно двести лет назад) в Англии копоть открывшихся заводов превратила белые стволы берёз в тёмные. И белые крылья тех бабочек, что сидели на этих стволах, стали очень заметны для птиц. Последствия оказались такими, что уцелели и дали обильное потомство только бабочки с более тёмным цветом крыльев.
  Ну и что? Какие есть основания утверждать, что белая бабочка эволюировала в тёмную? Обе группы существовали и до промышленной революции. Но тёмная встречалась гораздо реже. Изменились условия - и тёмная получила теперь возможность расплодиться, только и всего.
  Важно отметить и другое. Темно- или белокрылые - но бабочки остались бабочками, ни одна не стала ласточкой или дятлом. Так как же может этот пример помочь разрешить спор между сторонниками и противниками эволюции?
  Проблемы развития мотылька и бабочки вообще для эволюциониста очень опасны. Едва только учёный начинает в эти проблемы вдумываться, два вопроса немедленно встают перед ним.

  Первый. Как подходит эволюционная теория к проблеме развития мотыльков и бабочек в целом?
  В ходе этого развития каждое насекомое проходит стадию гусеницы. Почему же эта прекрасно приспособленная к окружающей среде, „живущая себе припеваючи" гусеница вдруг полностью меняет форму и становится бабочкой или мотыльком? Есть множество случаев, когда бабочка куда более уязвима при вражеской атаке, нежели гусеница. И тогда смысл этого цикла превращений становится непостижимым. Или всё-таки он был кем-то запрограммирован в генах?

  Второй вопрос. Какое сочетание мутаций смогло породить все эти перемены?

  Когда гусеница становится куколкой, её тело превращается в нечто похожее на крем, из которого медленно формируются крылья, ноги и другие части тела бабочки. Только после того, как вырастут крылья, появляются глаза сложного строения (так называемые фасеточные, разделённые на множество граней, и каждая видит независимо от остальных).
  А гусеницы обычно имеют шесть простых глаз.
  Челюсти бабочки удлиняются, вытягиваются и превращаются в хоботок. Так что ни жевать, ни кусать она, в отличие от гусеницы, не может. Только сосать.
  Какие же добавочные преимущества на каждой последующей стадии превращений приобретает насекомое? Какие случайные и постепенные изменения в генной структуре могли всю эту цепь превращений сотворить? Не могу себе вообразить.
  Простое изменение цвета крыльев - одно дело. А фантастически сложная цепочка превращений, которая совершается по заложенной в генах программе - совсем, совсем другое.
  И меня хотят уверить, что оба этих явления в основе своей - одного и того же порядка. Как я могу с этим согласиться

  В книге „Происхождение видов" Ч.Дарвин писал:
  „Процесс уничтожения действовал в огромных масштабах.

  Пропорционально этому, и количество промежуточных разновидностей живых существ, существовавших в прошлом, должно быть поистине огромным. Почему тогда не каждая геологическая формация, не каждый слой полны останков этих переходных звеньев? Геология не обнаруживает с несомненностью ни одной из таких чётко постепенных цепочек. И это, пожалуй, - самое очевидное и самое серьёзное возражение, которое может быть выдвинуто против данной теории. Объяснение заключается, мне кажется, в крайнем несовершенстве геологических сведений." ^{[лит-ра37]}
  Проблема с тех пор так и не разрешилась. Промежуточных форм как не было при Дарвине, так нет и по сей день. Недостающие звенья продолжают оставаться недостающими.
  Следующий отрывок из статьи д-ра Дуэйна Гиша показывает, какие проблемы ставят перед эволюционистами найденные окаменелости. Д-р Гиш приводит главные пункты двух теорий: сотворения и эволюции. Он представляет их в виде прогнозов, предсказаний, которые делает каждая из этих теорий относительно находок ископаемых.

  Сравним предсказания этих двух моделей с научными фактами, относящимися к окаменелым остаткам.

  Самые старые горные породы, где найдены бесспорные следы жизни, относятся к Кембрийскому периоду.
  В слоях этих пород остатки высокорганизованных живых существ, населявших когда-то Землю, исчисляются миллиардами. Губки, кораллы, медузы, черви, моллюски, ракообразные - нет практически беспозвоночных, чьих остатков не было бы. Эволюционное развитие этих животных потребовало, по самым скромным подсчётам, полтора миллиарда лет.
  Но в том-то и загадка, что ни одного из их предшественников на пути эволюционного развития мы не знаем. В слоях, предшествовавших кембрийским, никаких окаменевших остатков многоклеточных живых существ не находят. Если у кембрийской фауны и были эволюционные предшественники, то они сумели исчезнуть бесследно. ^{[лит-ра38]}
  Вот что об этом пишет Аксельрод:

  „Ископаемые остатки разных многоклеточных морских животных встречаются в кембрийских слоях всех континентов. А в слоях предшествующего периода мы не находим ничего. Это - одна из основных нерешённых проблем геологии и теории эволюции".
  Рассмотрев различные виды окаменелостей, найденных в кембрийских слоях, Аксельрод продолжает:
  „В слоях, предшествующих кембрийским, мы ищем остатки предков животных раннекембрийской эпохи - и не находим нигде. Толщина этих слоев, как сейчас установлено, довольно значительна - свыше 5000 футов (около 1500 метров) - и они не страдали от повреждений. Эти отложения очень похожи на лежащие выше кембрийские, и в них тоже, бесспорно, содержались бы окаменелости. Но таких нет..."

  Что же получается? Внезапный всплеск жизни в Кембрийский период - при полном отсутствии каких бы то ни было признаков жизни в предшествующее время.
  Более того, нет и промежуточных, переходных форм между главными группами высокоорганизованных живых существ. Остатков этих форм не найдено. Различия между едва только появившимися в тот невообразимо далёкий период группами были столь же чётки и определённы, как и сегодня.
  Факты, как видим, абсолютно противоположны предсказаниям, сделанным на базе эволюционной модели. Вот что писал, например, по этому поводу Джордж (1960, стр. 5)

  „Мы предполагаем, что высокоорганизованные живые существа развились в процессе эволюции, а не созданы актом творения. Однако не найдено ни единого остатка ни единой переходной формы жизни в отложениях, предшествовавших кембрийским. Эта загадка ничуть не ближе к разрешению сегодня, чем во времена Дарвина."
  Другой учёный, Симпсон, пытался эту проблему каким-то образом решить. Но в конце концов и он вынужден был признать, что отсутствие окаменелостей в докембрийских слоях (если не считать предполагаемых остатков микроорганизмов) есть „главная тайна истории жизни".

  Но зато все эти факты полностью совпадают с предсказаниями креационной модели.

  Обзор окаменелостей демонстрирует с полной очевидностью внезапное появление самых разнообразных высокоорганизованных живых существ. Предшественников они не имели; между главными их группами не прослеживается никаких переходных форм.
  Всё, как и должно быть - в соответствии с моделью сотворения. И полная противоположность тому, что требует модель эволюции.

  Но не только беспозвоночные не имеют переходных форм.

  Изучение ископаемых остатков показывает повсеместное отсутствие таких форм и у позвоночных. Идея происхождения позвоночных от беспозвоночных - чистейшей воды гадание. Найденные окаменелости это вовсе не подтверждают.

  С развитием сравнительной анатомии и эмбриологии животных то одна, то другая группы беспозвоночных выдвигались в кандидаты общего предка для всех позвоночных.^{[лит-ра39]}Переход этот свершался, предположительно, через стадию хордовых. Подтверждают ли это ископаемые? Нисколько! Оммани (1964) писал:

  „Мы не знаем, через какие стадии развития прошли хордовые на своём пути к рыбообразным. Между Кембрийским периодом, когда хордовые, вероятно, возникли, и Ордовикским, к которому относятся окаменелости первых рыб, существует разрыв, насчитывающий примерно 100 миллионов лет. Скорей всего, мы никогда не сможем этот разрыв заполнить."

  Невероятно! Сто миллионов лет эволюции - и никаких переходных форм!

  Сколь бы изобретательны эволюционисты ни были в придумывании всякого рода гипотез, им вряд ли удастся объяснить существование такой гигантской пропасти.

  Но зато модель сотворения прекрасно всё это предсказала.

  Перечисленные примеры вовсе не являются исключительными. Наоборот, обзор ископаемых остатков подтверждает их типичность.

  „Можно наблюдать переходы одной группы в другую на уровне подвидов. Можно предположить, что существуют переходные формы и между видами. Но между живыми существами самого высокого уровня („родами", по креационной терминологии) переходных форм нет. Их отсутствие стабильно."
^{[лит-ра40]}
  Есть примеры, ставшие классическими.
  Эволюционисты демонстрируют их одному поколению студентов за другим, убеждая в том, что промежуточные звенья всё-таки существуют. Чаще всего приводится, как доказательство, археоптерикс. Это давно вымершее существо действительно походило на птицу. Оно имело крылья с перьями и могло летать. Но были в нём также и черты пресмыкающегося: нечто вроде летательных перепонок на пальцах, а также зубы. Это животное преподносится как переходное звено от пресмыкающихся к птицам.
  Но ведь археоптерикс мог быть и просто животным своеобразного вида! Как летучая мышь, например. Она, как известно, - млекопитающее, и имеет зубы. И в то же время она умеет летать и имеет между пальцами летательные перепонки.
  Летучая мышь никогда не выдвигалась в кандидаты на звание переходного звена от птиц к млекопитающим, так как эволюционисты не думают, что млекопитающие произошли от птиц. Но соотношение здесь то же самое.
  Археоптерикс был животным в своём роде совершенным, законченным. И это лишает его права называться переходной формой. Его крылья были не какими-то полуразвитыми, а идеально приспособленными к полёту. Его зубы также функционировали нормально, а не находились на пути к исчезновению.
  Многие виды животных вымирают и в наше время, их остаётся всё меньше. Вряд ли археоптерикс был связующим звеном: просто оригинально устроенным животным. В прошлом были, возможно и Другие животные уникального облика и строения. Они исчезли без следа, и мы о них ничего не знаем.
  В 1977 году были найдены ископаемые останки птицы, относящиеся к тому же периоду, что и останки археоптерикса (Верхнеюрскому). Эта птица жила шестьюдесятью миллионами лет раньше, чем все до сих пор известные. Находка неопровержимо доказывает, что археоптерикс не мог быть связующим звеном между пресмыкающимися и птицами, Джон Остром из Йельского университета точно определил вид. Учёный замечает:

  „Очевидно, мы должны теперь относить предков птиц ко временам гораздо более древним, нежели те, когда жил археоптерикс." ^{[лит-ра41]}

  Некоторые авторы учебников представляют ту или иную группу как предка почти всех животных. Они делают это с такой уверенностью, будто бы точно знают, кто от кого произошёл. Б.Дэвидхейзер^{[лит-ра42]} показал, однако, как шатки позиции эволюционистов. Он не придумывал ничего, лишь сделал обзор высказываний наиболее выдающихся из них. Я воспроизвожу из его впечатляющего и хорошо документированного перечня только то, что относится к млекопитающим. Их эволюция свершилась сравнительно недавно, и предки лучше известны.

  Млекопитающие. Первыми истинными их представителями были маленькие насекомоядные животные, чья связь с рептилиями совершенно не установлена.

  Утконос и ехидна - яйцекладущие млекопитающие. Их происхождение совершенно известно.

  Сумчатые. Они имеют очень древнее происхождение. Прародитель неизвестен.

  Полосатый муравьед. Не превышает размерах большую крысу. Детали происхождения покрыты мраком неизвестности.

  Живородящие млекопитающие. Неизвестные их предки были, как предполагается небольшого размера, лазили по деревьям представляли собой примитивно устроеных насекомоядных и сумчатых.

  Грызуны. Вопрос их происхождения остаётся открытым.

  Млекопитающие с двумя резцами в верхней челюсти. К этой группе относятся зайцы и кролики. (Когда-то их считали грызунами, теперь относят к отдельной группе.) Предок неизвестен.

  Слоны. Из огромной разновидности хоботных уцелели только две группы: слоны индийский и африканский. Предок неизвестен.

  Морские коровы. Их происхождение - всё ещё тайна для учёных.

  Африканский муравьед-трубкозуб. Очень мало найдено костей, проливающих свет на то, кто был предком этого животного.

  Ластоногие.(Тюлени, морские львы, моржи). Предки совершенно неизвестны.

  Кашалоты и дельфины.Нет никаких данных, указывающих на сходство этих животных с наземными млекопитающими.

  Киты. Происхождение неизвестно.

  Парнокопытные.> Происхождение неизвестно.

  Гиппопотамы. Родословная неясна.

  Непарнокопытные. Как класс животных, появились впервые в северном полушарии; возможно, от каких-то ещё неоткрытых родственников.

  Лошади. Предок неизвестен.

  Приматы. Включают в себя лемуров, мартышек, человекообразных обезьян и человека. Мы можем только предполагать, когда и где появились первые приматы. Ясно только одно: приматы самого раннего вида науке пока ещё неизвестны.

  Обезьяна-долгопят. Все догадки о его происхождении сомнительны.

  Обезьяны Западного полушария. История происхождения обезьян Нового Света совершенно неизвестна.

  Обезьяны Восточного полушария.< Об этих известно ещё меньше. Только то, что они должны происходить от какого-то неустановленного предка эпохи эоцена.

  Гиббон. Происхождение неясно.

  Человек. Мало среди учёных тех, кто разделяет единую точку зрения на происхождение Гомо сапиенс'а. Каждый защищает, как мать ребёнка, свою собственную концепцию.

  Неандерталец. Место в эволюционном развитии человека не установлено.

  Кроманьонец. Это современный человек в полном смысле слова - но откуда и как он появился, мы не имеем ни малейшего представления.

  Негры (пигмеи). Эти племена карликовых людей живут примитивной жизнью на островах Океании и в джунглях Юго-Восточной Азии. Одно время считалось, что все люди прошли через подобную стадию, но ископаемые этого не подтверждают."

  И в заключение:
  „Мы, на самом деле, не знаем истории происхождения ни одной группы растений и животных, так как всё это лежит в не поддающемся расшифровке прошлом."
  Есть ещё одно очень важное обстоятельство. Ископаемые находки показывают, что между различными группами животных никаких переходных звеньев не было.
  В пределах одной группы различия, конечно, есть; между породами собак, например, - но характер их строго ограничен. Это заставляет предположить, что Бог создал отдельные группы, которые развивались затем обособленно одна от другой. Никаких, связующих звеньев между группами нет и никогда не было, хотя эволюционисты и пытаются такие звенья изобрести. Они придумывают неких неизвестных предшественников всех почти групп одновременно. Но ископаемые находки решительно опровергают подобную идею.

  Дж. Г. Симпсон, один из ведущих эволюционистов, писал по этому поводу:

  „Правда заключается в том, что уже самые ранние и примитивно устроенные представители всех тридцати двух отрядов млекопитающих имели все характерные черты своего отряда. Никаких, даже приблизительных, переходных форм между отрядами не было." ^{[лит-ра43]}

  А двумя страницами ниже он замечает:
  „Переходных форм нет не только среди млекопитающих. Палеонтологи давно заметили, что это явление носит всеобщий характер, охватывает почти все отряды и классы животных как позвоночных, так и беспозвоночных. Более того, это справедливо не только для животного царства в целом, но также и для царства растений."

  В более новых публикациях эволюционистов проблема изложена следующим образом:

  „К сожалению, происхождение большинства высших категорий окутано туманом. Анализ ископаемых остатков показывает, что они появляются внезапно; как правило, без переходных форм." ^{[лит-ра44]}

  „Кажется, что каждая группа, отряд или семейство возникли внезапно, и мы даже не можем найти форм, связывавших их с предшествующими звеньями биологической цепи. Когда мы их обнаруживаем, они уже резко обособлены. Но отсутствуют не только переходные формы. Невозможно также точно установить связи хотя бы одной группы с ей предшествующей." ^{[лит-ра45]}

  Данные, предоставленные палеонтологией Ч. Дарвин, как мы видели, считал серьёзнейшим возражением против своей теории. Это обстоятельство сохранило силу и по сей день.
  Тем не менее именно окаменелости считаются одним из лучших доказательств эволюции. Почему? Потому что в самых древних пластах горных пород содержатся останки самых примитивных организмов. А чем моложе пласт - тем сложнее ископаемые организмы, найденные в нём.
  Логично? Вроде бы да.
  Однако тут же возникает вопрос: а откуда мы знаем, какие пласты старше, какие моложе?

  И вот тут-то оказывается, что возраст пород геологи определяют по тем же самым окаменелостям: останки проще - значит породы старше. И наоборот. Метод беспроигрышный. (То, что делается именно так, подтвердит любой крупный геолог.)

  И если это не порочный круг, то что же это?
  Профессор Р.А.Стиртон, директор музея палеонтологии Калифорнийского университета в Беркли, высказывается по этому поводу совершенно определённо:
  „Биологические корреляции всё ещё являются самым надёжным методом датировки событий геологического прошлого Земли. Они базируются на ископаемых окаменелостях, отражающих историю жизни на планете." ^{[лит-ра46]}
  Если в одном и том же пласте геологи находят различные ископаемые останки, они предпочитают верить окаменелостям, и заключают, что это не один пласт, а разные. Простейшие останки, таким образом, неизбежно оказываются в более древних пластах, а находки более сложного строения - молодых.
  Приняв эту логику, мы немедленно сталкиваемся с проблемами.

  Вот первая. В горных районах любого континента встречаются такие участки, где окаменелости более простого строения лежат в верхних пластах, усложнённого - в нижних. ^{[лит-ра47]}
  Естественный ход мысли таков: нижние пласты тут возникли раньше; верхние - позже. Судя же по останкам - наоборот. Как же так получилось, что более ранние пласты оказались сверху?
  Чтобы решить эту весьма серьёзную проблему, эволюционисты говорят: верхние пласты сформировались не просто осаждением пород, а были перенесены из других мест. Такое действительно возможно при сдвигах земной коры. Однако, сколь бы ни были эти сдвиги мощны, они охватывают относительно малые участки поверхности. А ведь мы имеем иногда дело со случаями, когда миллионы тонн должны передвинуться на многие мили - и только тогда „нижние" окажутся над „верхними". И в это можно поверить - если пласты разломаны и вывернуты. Но когда они гладки - на протяжении сотен километров, когда никаких следов геологических катаклизмов нет, и ясно видно, что это нормальные отложения - тогда невольно начинаешь задумываться.
  Есть теория, гласящая, что кора земного шара состоит из огромных твёрдых участков, которые медленно перемещаются в океане расплавленной магмы (нечто вроде льдин в ледоход). Но ведь одна льдина не может взгромоздиться на другую целиком - а только с краю.
  Возьмём, для примера, надвиг Льюиса. Толщиной шесть миль, он достигает от 135 до 150 миль в длину. Однако расположен он отнюдь не на самом краю „льдины". Казалось бы, невозможно предположить, что вся эта длинная полоса могла „проскользить" 35-40 миль, не нарушив своей целостности. Тем не менее, именно это утверждают геологи униформистской школы.
  Понятие „униформизм" встречается в тексте часто, и я снова хочу дать объяснение его - на этот раз с помощью знаменитого словаря Вебстера. Boт что там написано:

  Униформизм - учение в геологии, гласящее, что все процессы прошлого Земли и их интенсивность можно определить, пользуясь данными сегодняшних наблюдений." ^{[лит-ра48]}
  Для теории эволюции униформизм - находка. (Кроме тех случаев, когда он вступает в противоречие с некоторыми положениями этой теории и тогда эволюционистами отвергается.) Одна из главных причин такого признания - время.
  Если и в прошлом процессы шли так же медленно, как сейчас, то тогда ещё можно говорить об огромных периодах времени. А ведь именно долгие сроки необходимы, чтобы эволюция предстала, с точки зрения статистики, мало-мальски вероятной. Униформизм предоставляет в распоряжение теории эволюции такие сроки. Шаткое здание теории оказывается до какой-то степени подпёртым.
  Всемирный потоп, конечно, мог бы за один гoд нанести столько отложений, сколько в нормальных условиях накапливалось бы долгое время. Эволюционистам такое короткое время не подходит, для них каждый лишний год - находка.
  А для сторонников теории сотворения время особого значения не имеет! Ясно, что Богу столь же легко было сотворить мир 5 миллиардов лет назад как и вчера.
  Есть только одна тонкость. Библейское описание сотворения мира можно трактовать по-разному.
  Один принимает буквально шесть дней творения упомянутые в книге Бытия. Другие считают, что это было шесть эпох, или этапов.
  Для тех, кто принимает слово „день" в его прямом смысле (двадцатичетырёхчасовой промежуток времени). Земля может и не быть так стара, как нужно эволюционистам. На „молодой" Земле эволюция была бы никак невозможна: не хватило бы времени, чтобы пройти все этапы от клетки до человека.
  Но даже когда говорят о „старой" Земле, это вовсе не значит, что теория эволюции обязательно права, а Библия - нет.