КОЗЫРНАЯ КАРТА ЭВОЛЮЦИОНИСТА
Мы уже говорили о том, что среди окаменелостей
не найдено переходных форм. Утверждения эволюционистов о том, что животные развивались
последовательно из одной группы в другую, ничем не
подкреплены. Споры на тему, как возникла и
развивалась та или иная группа, продолжаются.
Но среди бесчисленных представителей мира
животных есть одно исключение.
Лошадь. Эволюционисты считают её оружием
своего арсенала, потому что найдено много ископаемых останков животных, которые считаются
предками современной лошади. Вот что говорит по
этому поводу Энциклопедия Американа:
„Есть много примеров эволюции, произошедшей в органическом мире. Среди них
наиболее часто упоминается лошадь." [лит-ра70]
И далее статья в энциклопедии утверждает: на
примере останков лошади, более чем на примере
любого другого животного, видно, что порядок
прохождения эволюции был чётким и определённым.
К этим высказываниям присоединяет свой голос
и Энциклопедия Британника:
„Список ископаемых находок, относящихся
к семейству лошадей, значительно больше, чем
такой же список для любой другой группы
млекопитающих." [лит-ра71]
Согласимся: останки лошадей лучшее из имеющихся доказательств эволюции. Но проанализируем, что же всё-таки показывают и чего не показывают эти останки.
Ископаемых останков предков современных
лошадей было найдено очень много. Все они
систематизированы - в порядке приближения этих
предков к современным лошадям.
Но последовательность расположения окаменелостей в земле совсем иная, нежели на бумаге. Они не
лежат один над другим, в порядке возрастания
сложности. И кости древнейшего предка лошади,
четырёхпалого маленького зверька, называемого
эогиппус, вовсе не находятся в самом нижнем пласте.
Наоборот, останки лошадиных предков разбросаны
по всему миру. Так что даже сомнение возникает: а
относились ли все эти животные к одному и тому же
семейству? Может, многие из них вовсе и не были
представителями лошадиной породы, а относились к
группам каких-то совсем других животных?
Во всяком случае, по ископаемым останкам вовсе
нельзя построить плавную линию перехода эогиппуса в современную лошадь.
Эволюционист Л. дю Нуи по этому поводу замечает:
„Каждое промежуточное звено представляется возникшим внезапно. Восстановить между
ними связи невозможно: нет данных. Хотя мы
знаем, что эти связи должны были существовать.
Известные нам группы отделены друг от друга
подобно быкам разрушенного моста. Нам ясно,
что мост был - но от прочных опор остались
только следы. Полагаю, что мы никогда не
сможем восстановить все звенья этой цепи." [лит-ра72]
Г.Гольдшмидт, другой эволюционист, высказывает по этому поводу вот какое соображение.
„Более того, внутри медленно развивающихся линий, подобных знаменитым лошадиным,
решающие изменения происходят внезапно, без переходов."
[лит-ра73]
Становится ясно, что ископаемые вовсе не
показывают весь спектр перехода от эогиппуса к
лошади. По ним можно судить лишь о том, что были
какие-то отдельные животные, связь между которыми установить трудно. Тем не менее, их можно
выстроить в определённом порядке, чтоб показать
путь развития эволюции. Он особенно хорошо
прослеживается на изменениях ноги, которые просто
обязаны были происходить, если эогиппус постепенно превращался в лошадь.
Какова же последовательность доказательств,
которую разворачивают эволюционисты, и что
Доказывается в действительности?
Прежде всего, разница в размерах костей.
Эогиппус - прародитель лошадиного семейства -
был меньше современной лошади. Разницу в
размерах, однако, обычно преувеличивают. Этого
легко добиться, сравнивая самое маленькое с
достаточно большим. Самого маленького эогиппуса
- размером с небольшую собаку - сравнивают с
современной лошадью. Конечно, разница большая!
Энциклопедия Британника, однако, утверждает:
„Несколько разновидностей семейства эогиппусов жили в Северной Америке и Европе.
Размеры их варьировались: самый маленький эогиппус был величиной с терьера; самый
большой - с шетландского пони..." [лит-ра74]
Если бы можно было поставить рядом эогиппуса
и современную лошадь - как бы это выглядело?
Некоторое представление даёт такая справка:
„Рост английских миниатюрных пони не
превышает часто 28 дюймов (71 сантиметр)" [лит-ра75]
Рост самой маленькой лошади на специальном
конном заводе в Аргентине составляет всего лишь 15
дюймов (38 см), а вес - 12,4 кг. Вес больших собак доходит до 32 кг. [лит-ра76]
Как из всего этого явствует, тот эогиппус,
который был ростом с шетландского пони, значительно превосходил по размерам самых маленьких
из современных лошадей. Так что величина животного - не самый убедительный аргумент в данном
случае.
Вдобавок, превращаясь в лошадь, эогиппус
потерял по дороге несколько зубов и поменял форму
спины с дугообразной, крепкой, на более слабую:
прямую. (Иногда лошади имеют ещё более слабую
форму спину - с глубокой седловиной.)
Когда ископаемые останки представителей лошадиного семейства расположили в ряд - по
уменьшению пальцев - то оказалось, что у них
„прыгает" количество рёбер. Их становилось то
больше, то меньше - вне всякой связи с последовательностью. Эволюционисты стараются не обращать на этот факт внимания. Он ведь не работает в пользу их теории, как уменьшение количества
пальцев на ногах. Но есть ещё один показатель,
подтверждающий, что лошадь является по сравнению с эогиппусом более сложно устроенным
существом. Это - конструкция мозга.
В лошадином мозгу много извилин, а эогиппус,
подобно пресмыкающимся, имел гладкий мозг. С
этим утверждением, правда, согласны не все.
Эволюционист Радинский утверждает, что окаменевшие останки эогиппуса были неправильно классифицированы. Оттого и возникло представление о гладкости его мозга. [лит-ра77]
Но если Радинский неправ, и мозг эогиппуса был
действительно гладок, в руках эволюционистов
оказался бы довольно веский аргумент в пользу их
теории. Если бы...
Если бы не то обстоятельство, что корова,
согласно эволюционной теории, тоже произошла от
эогиппуса. Линии развития лошади и коровы резко
разошлись в самом начале - но мозг обоих
животных остался удивительно схож. И тут и там -
одни и те же извилины. Даже названий отдельных
придумывать не надо: части мозга обоих животных
называются одинаково. Неужели случайные мутации дали такое сходство - и различие -
одновременно, особенно если учесть, что был у них
общий предок? Не правильнее ли предположить, что
оба животных просто сотворены одним Конструктором?
КУЛЬМИНАЦИЯ !
Мы уже говорили, что список ископаемых
останков считается среди эволюционистов едва ли не
самым сильным аргументом в пользу их теории. А
самое почётное место в этом списке занимают
останки пальцев на лошадиной ноге.
И вот мы приблизились к рассмотрению этого
момента. Мы на вершине горы доказательств и
готовимся к внимательному изучению этого пика.
Мощнейшее оружие эволюционистов готово выстрелить! Посмотрим, как его залп разнесёт теорию
сотворения.
Эогиппус имел по четыре пальца на передних
ногах и по три - на задних. Лошадь имеет только по
одному пальцу на каждой ною. Зато лодыжка
эогиппуса была устроена сложнее. В передних ногах
у него имелись две кости - вместо одной у лошадей.
Что позволяло этому древнему животному вертеть
ногой - так же, как вы вертите рукой. [лит-ра78]
По законам теории эволюции клетку превратило
в человека ничто иное, как последовательное и
стабильное усложнение организма живых существ.
Но как это происходило? Законы наследственности
запрещают резкое изменение форм и свойств
организма. Приходится объяснять всё мутациями.
Но мутации, в подавляющем большинстве случаев,
ведут к вырождению породы, а вовсе не к её
усовершенствованию (если вообще не убивают
живые существа). Именно это мы и видим в случае с
лошадью.
Если животные, чьи останки располагаются в
последовательности развития лошадиного семейства, действительно были в родстве друг с другом, то
получается странная картина. Вместо усложнения
лошадиный организм становится проще. Животное
утратило пальцы и некоторые кости ног. Если
процесс продолжится, то окажется, что наша лошадь
бежит не в ту сторону - от высокоорганизованного
сложнейшего существа к простой клетке. А вот
клетку в лошадь такими методами превратить
невозможно. Орудие главного калибра стреляет по
своим! По тем самым эволюционистам, которые
начертали лошадиные останки на своём флаге и
размахивают им.
Одного этого было бы достаточно, чтобы
усомниться в утверждениях эволюционистов. Но
история с лошадью имеет и другой, крайне
нежелательный для эволюционистов аспект -
временной. Анализ развития лошади - в сравнении с
развитием человека - показывает, что у эволюции
не было времени!
Самые древние пласты, где находят окаменелости многоклеточных существ - это кембрийские.
Кембрийский период был на Земле приблизительно
480 миллионов лет назад. В эту эпоху жили трилобиты - морские ракообразные. Их останки и являются
точным показателем кембрийского периода. Прыжок от трилобитов к человеку невероятно сложен.
Подумайте только о том, что потребовалось развить
позвоночник и множество других наисложнейших
органов. В том огромном промежутке времени,
который занял процесс превращения, только от 3 до
14 миллионов лет ушло на то, чтобы обезьяна (или
общий обезьяночеловеческий предок) превратился в
человека. А лошади в этот же бурный период всякого
рода изменений потребовалось от 50 до 60
миллионов лет, чтобы потерять три пальца на ноге.
Сопоставьте сроки и результаты! Это ведь, к
тому же, одна девятая того общего срока, который
ушёл на превращение трилобита в человека! С
такого рода „доказательствами" было бы, повиди-
мому, и проще, и научно корректнее принять на веру:
„В начале сотворил Бог..." - нежели полагаться
бездоказательно на то, что когда-то, в отдалённом
прошлом, мутации вдруг сработали не так, как они
работают сейчас.
Да и уменьшение числа пальцев на лошадиных
ногах тоже не льёт воду на мельницу эволюционистов, утверждающих, что развитие шло от простого к
сложному.
ЭВОЛЮЦИЯ И СТАТИСТИКА
Есть учёные, которые считают, что Бог избрал
эволюцию как средство сотворения жизни на Земле и
направил её. Это, конечно, надёжнее, чем полагаться
на случайность. (Хотя, если уж признавать Бога, то
почему не признать и объяснение, которое Он Сам
даёт процессу творения в Своём Слове?)
Однако большинство эволюционистов продолжают утверждать, что случайные, неуправляемые
перемены превратили простую клетку в то многообразие жизненных форм, которое нас окружает. Такое
утверждение проверяется очень легко. Есть отрасль
математики, которая именно этим и занимается -
подсчётом по законам статистики того, к чему могут
привести случайные, неуправляемые процессы. Математические методы прольют свет на одну из самых
интересных - и непреодолимых - проблем эволюции.
Но прежде, чем мы начнём исследование, вспомним то, что уже говорилось о случайных неуправляемых процессах, вроде мутаций. Они редки, носят
ограниченный характер. Сильные мутации скорей
разрушают, нежели помогают развитию. Так что в
этом плане „карты" против эволюции. Статистически её процессы почти невозможны.
Почти - потому что если настаивать всё-таки на
их свершении, нужно ввести такой фактор, как
фантастически большой срок. Этот очевидный аргумент „против" эволюционисты превращают в аргумент „за". Всё может случиться, говорят они, в течение такого срока, который ни понять, ни вообразить невозможно. Обычному человеку не согласиться с этим затруднительно.
„Фантастически большой" не означает, однако,
„неограниченный". Есть определённые временные
пределы. Они относятся и к существованию Вселенной в целом, и к периоду, который потребовался для
развития, методом случайных изменений, простейшего одноклеточного в многообразие живых форм
сегодняшнего дня.
К примеру, ограничения на срок существования
Вселенной накладывает скорость её расширения в
пространстве. Что же касается срока развития жизни
на Земле, то здесь тоже есть достаточно простые
способы, которые покажут, достаточен он был или нет.
Болтон Давидхейзер очень убедительно показывает, что времени для эволюции, как её представляют сторонники этой теории, как раз бы и не хватило. Эволюционисты могут исходить при подсчёте времени из каких угодно предпосылок - но эволюционный ответ на вопрос: „как возникла и развивалась жизнь на Земле" статистически невозможен. Слишком мало времени было для этого.
Мы приведём длинную цитату из книги Давидхейзера„Об обезьянах, рукописях и математике", где он анализирует одно из положений теории
эволюции. Учёный показывает, какие случайные изменения могут, а какие не могут произойти.
„Говорят, что если бы миллион обезьян
стучали по клавишам миллиона пишущих машинок в течение миллиона лет, результатом могла
бы быть одна из шекспировских пьес. Естественно, никто этого экспериментально не проверял.
Но математически проверить это нетрудно.
Давайте сделаем это. Подобная проверка прояснит кое-что и в вопросах эволюции.
Примем несколько допущений, которые облегчат труд бедных обезьян. Их машинки будут
снабжены только заглавными буквами и ограниченным числом знаков препинания - чтобы они
не выделяли заглавных букв, не печатали знак
равенства и прочие ненужные вещи. Установим
для них трёхсменный режим работы и непрерывную рабочую неделю. Обезьянам выходные дни
не нужны. И хоть они мало способны на
продолжительные усилия, примем, что они печатают с постоянной скоростью пять ударов в
секунду. Примем даже, что они не тратят
времени, вставляя бумагу в машинки и передавая смену одна другой. И, наконец, заменим
миллион обезьян миллиардом.
„Бытие" - первая книга Библии - длиннее
чем некоторые из шекспировских пьес. Какую
часть Библии смог бы напечатать миллиард
обезьян в миллиард лет? Напечатали бы они
только „Бытие" или смогли бы и больше?
Сколько времени заняло бы печатание первой
главы „Бытия?" Или хотя бы только первого
стиха:.„В начале сотворил Бог небо и землю".
Подсчёты показывают, что при таких темпах
обезьяны напечатали бы за год 158 000 000 000
000 000 букв, знаков препинания и пробелов.
Обезьяны печатают только на одной стороне
листа, с интервалом в одну строчку. Из бумаги,
которая для этого потребовалась, можно сложить восемь пачек высотой от Земли до Луны.
Но вся эта годовая работа означала бы лишь
самое-самое начало. А сколько же времени
потребовалось бы, чтобы появился хотя бы один
шанс на сто, что первый стих Библии будет
напечатан? Ответ: приблизительно 120 000 000
000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000
000 000 000 000 000 лет. Так что можно быть
абсолютно уверенным: миллиард обезьян за
миллиард лет никакой пьесы не напечатает.
Представить себе такой срок невозможно -
но это ещё далеко не вечность. Если из пустыни
Сахары уносить каждый день только по одной
песчинке - до тех пор, пока весь песок не
исчезнет - потребуется время, которое покажется вечностью. Но оно ничтожно по сравнению со временем, необходимым, чтобы миллиард обезьян напечатали первый стих книги Бытия.
Чтобы проиллюстрировать вечность, когда-то был дан такой образ: „Вообразите огромную
скалу. Раз в год прилетает птица и трёт свой
клюв о скалу. И когда вся скала от этого трения
полностью исчезнет, вечность только начнётся."
А если скала размером с земной шар, а птица
прилетает только раз в столетие? Долгонько
пришлось бы ждать, пока и эта скала исчезла бы!
Но и это был бы миг по сравнению с обезьяньей
работой.
Масса Солнца в миллион раз больше массы
Земли. И вот уже наша скала выросла до
размеров Солнца, Земли, Луны, всех планет
вместе с их лунами... Наша скала заняла, наконец, всю Солнечную систему вместе с астероидами и кольцами Сатурна. А птица прилетает только один раз в миллиард лет. Предположим
даже, что потребуется миллиард её визитов,
чтобы отколоть от скалы всего одну мельчайшую песчинку... Когда этот невероятных размеров камень превратится в прах, наши обезьяны всё ещё будут напряжённо трудиться. Пять тысяч
таких скал исчезнет, прежде чем обезьяны получат только один шанс на сто, что их задача
может быть выполнена.
Физики предполагают, что первые атомы
сформировались три миллиарда лет тому назад.
Затем должен был пройти ещё огромный срок,
пока не создались условия, благоприятные для
возникновения жизни.
Биологи, обсуждая проблемы эволюции,
обычно не задают себе вопроса: „А как же всё-таки жизнь возникла?" Они просто принимают
возникновение жизни как свершившийся факт, и
с этого начинают свои рассуждения.
Профессор Лал из Йельского университета
сказал: „Об этом моменте сведений у нас нет.
Всё, что мы можем сказать, это только то, что в
процессе своей физической эволюции Земля
менялась. Возникли пригодные для жизни условия. Тогда и появились живые существа."
Сегодня биологи говорят, что живые молекулы, способные воспроизводить сами себя, появились примерно два миллиарда лет назад. При всех их знаниях и опыте, ученые не могут сегодня
создать молекулы подобного рода.
Простейшие из известных форм живой материи - вирусы - невероятно разборчивы. Они
питаются и растут не иначе, как в живых клетках
высокоразвитых организмов. Простейшие же
формы первичной жизни, если таковые были
должны были наоборот, выжить и воспроизвестись не прибегая к помощи со стороны более
сложных организмов. Трудновато добиться этого „по случайности".
Примером эволюции в наши дни иногда
считается изменение очертаний крыльев бабочек, размеров и числа выступов на домиках
некоторых микроскопических животных; а также иммунитет, который некоторые породы мух
приобретают к ДДТ. Но иммунные мухи - всё
равно мухи, а амёбоподобные животные не
становятся сложней оттого, что на их домиках
появляется несколько лишних выступов.
Некоторые животные и растения действительно могут дать начало новым породам. Но
это - улучшение породы, а не эволюция.
Низкоорганизованные не превращаются при
этом в высокоорганизованных животных. Рыба
не становится лягушкой.
Думать, что миллион обезьян за миллион лет
„выдаст" что-либо похожее на литературное
произведение - очевидная глупость. Но когда
знаменитый биолог говорит, что эволюционные
изменения были, это трудней проверить математически, потому что сущность эволюции до сих
пор удовлетворительно не объяснена. К примеру, Дж.Б.С.Хэлдейн говорит:
„Вот стадии человеческого развития, которые совершенно ясны. Четыре миллиона лет
назад наши предки были рыбами - если можно
назвать рыбами существа без нижних челюстей
или двойных плавников."
Выходит по его словам, что всего четыре
миллиона лет назад наши предки были существами ещё ниже организованными, нежели рыбы.
Да скорее миллиард трудолюбивых обезьян
напечатает за это время осмысленное предложение из десяти слов, и даже расположит эти слова
в форме александрийского стиха, с цезурой и
рифмой, чем такие рыбы разовьются в человека
(плюс в четвероногих животных, плюс в птиц).
Не будем даже прибегать к математике и
согласимся, что события не всегда развиваются в
логической последовательности. И всё равно... У
таких рыб задача несопоставимо сложней, чем у
наших мартышек. А времени для выполнения
этой задачи, получается, потребовалось несравнимо меньше. Можно ли поверить в такое? Нет,
нельзя. Это абсолютно невероятно!
Самые мощные современные телескопы могут зафиксировать галактики, расположенные
настолько далеко, что свет от них идёт до Земли миллиард лет (при скорости 300000 км/сек.)
Печатные труды наших обезьян - если бы их
можно было так расположить - заняли бы весь
этот путь и их ещё осталось бы столько, чтобы
много раз вновь заполнить его. Количество
букв, знаков препинания и промежутков между
словами вдвое превышало бы число электронов
во всей Вселенной, как подсчитано Эддингтоном...
Но очень ли это важно, как человек сотворён:
из низших форм жизни - или по образу и подобию Божию?
Один автор замечает следующее. В книге
Бытия говорится, что Господь Бог создал
человека из праха земного. Тот источник,
который предлагает теория эволюции, ничуть не
ниже. Наш автор заключает:
„Бог есть творческая созидательная сила.
Какая же тогда разница, как Он сотворил
человека: сразу из праха земного, внезапным
актом, или же из того же праха - но путём
последовательных превращений?"
Разница есть. Если человек развивался
последовательно, он существо улучшающееся и
растущее. Если же он был сотворён так, как это
описано в книге Бытия, значит, он существо
падшее и нуждается в Спасителе."
Всё, что требовалось от обезьян - это пятьдесят
четыре[9] раза нажать клавиши в правильном порядке.
То, что должно было произойти с живой клеткой
- если человек развивался-таки из неё - потребовало бы миллионов и миллиардов изменений, притом
также происходящих в должной последовательности. „Обезьяний" пример показывает, что никакого
времени не хватило бы, чтобы построить такую
цепочку превращений. В подобном варианте эволюция невозможна.
А эволюционисты всё ещё верят, что именно
путём случайных превращений возникло и развилось
всё живое на Земле!
Никто и ни когда не признал бы теорию эволюции
с самого начала, если бы во время её возникновения
было известно, что приобретённые свойства не
наследуются, а нужны (для приведения в ход механизма превращений) случайные мутации. Когда же
всё это было открыто, теория эволюции уже занимала господствующее положение в науке. И нужно
время, чтобы эта ситуация изменилась.
Есть и другие причины. Человек, принимающий
существование Создателя, должен сознать свою
ответственность перед Ним и изменить свои отношения с другими людьми. Многие к этому ещё не готовы.
ВОСПРОИЗВОДСТВО
Вообразим на мгновенье, что некое живое существо возникло само по себе. Самозародилось.
Какими свойствами должно быть оно наделено,
чтобы продолжать жить? Естественно, прежде всего
ему нужна способность потреблять пищу, перерабатывать её в клетки своего организма, удалять
отходы. Но это, так сказать, лишь первый этап.
Следующий, более трудный - воспроизводство себе
подобных.
Процесс этот неимоверно сложен. Немало потребовалось эволюционных изменений, пока первая
клетка оказалась к нему способной.
Какого рода мутации подняли её на этот уровень
развития? Были ли в первой, самопроизвольно
возникшей клетке гены и хромосомы? (Помните
сравнение в предыдущих главах: как компьютеры
задают программу работы заводу, так гены и
хромосомы задают программу развития живому
организму?) Трудно представить, что уже в первой
клетке эти частицы были, поскольку их молекулярная структура очень сложна.
А если их не было, то что же тогда определило
ход развития организма? Как передавались от
клетки к клетке необходимые свойства - до тех пор,
пока не появилась возможность воспроизводства?
Если же такая возможность была с самого
начала, то выходит, что сложные живые существа
могут самозарождаться? В это поверить трудно.
Опыт реальной жизни учит, что сложные организмы
легко случайно разрушить - но не создать. С какой
тоской, должно быть, вздыхают эволюционисты о
добрых старых временах, когда все думали, что
„простейшая" клетка и вправду проста.
Но давайте не будем требовать объяснений.
Поверим, что неким неизвестным путём наша клетка
сумела преодолеть все эти сложности. Проблемы
кончились? Только начинаются. Теперь надо объяснить, как возник механизм размножения половым путём.
Пропасть между бесполыми и двуполыми формами живых существ настолько огромна, что одной,
даже самой большой мутацией её не объяснишь.
Приходится принять, что мутаций было много.
Значит, работал естественный отбор. Но тогда
возникает тот же вопрос, который относится и к
развитию других органов. Почему естественный
отбор сохраняет свойства, которые не несут никакой
нагрузки?
Но предположим, что нагрузка есть. Вот только
тогда и начинаются реальные проблемы.
Сколько ж случайностей должно совпасть, чтобы
не только развить мужской и женский организм
отдельно, но и поместить их достаточно близко,
чтобы они могли встретиться?
Далее, прежде, чем возникнет и разовьётся новая
жизнь, нужен способ, посредством которого мужская клетка оплодотворит женскую. Хорошо, создан
для этой цели довольно сложный механизм. И всё
равно он не будет работать до тех пор, пока в живые
существа не будет заложен инстинкт полового влечения.
Эволюционист верит в то, что всё это произошло
случайно. Нам остаётся только позавидовать его великой вере.
ЕЩЁ НЕСКОЛЬКО ПРОБЛЕМ
Мы уже говорили о статистических проблемах
эволюции. Их достаточно, чтобы показать: вера в
эволюцию есть вера не в научно обоснованный факт,
а в математическую невероятность.
Но всё, о чём мы говорили, - только начало.
Есть множество других проблем, встающих перед
каждым, кто хочет честно разобраться, прежде чем
принять теорию эволюции.
Статистически проблема усложняется невероятно, когда мы изучаем образ жизни какого-нибудь
паразита, который не может существовать, кроме
как в организме одного или нескольких хозяев.
Добавьте эти статистические сложности к тем
фантастически огромным, которые мы уже разобрали - и вы ещё раз увидите, что никак не могло
развиться методом эволюции то многообразие жизненных форм, которое нас окружает.
Всё ещё не убеждены? Хорошо, давайте тогда
возьмём пример с опылением, где ни растение, ни
насекомое друг без друга жить не могут.
Как возникли такие сложные формы взаимоотношений? Если растение путём случайных превращений развилось раньше насекомого (или, по крайней
мере, раньше, чем в насекомом возник инстинкт
опыления), оно должно было бы погибнуть.
Инжир - и определённая порода ос, которая это
растение опыляет - вот как раз такой случай. Если
множество случайных перемен создавали их взаимозависимость в течение миллионов лет эволюции, то
как допустить, что и растение, и насекомое пришли к
определённому этапу в развитии каждого в одно и то
же время? Трудновато!
А ведь мы ещё даже не входили во все детали
взаимоотношений этих существ. Здесь слишком
мало места, чтобы можно было описать сложнейшую механику их поведения в процессе воспроизводства.
...И таких примеров можно привести множество.
Но читатель уже понял всю сложность этой проблемы, и мы переходим к рассмотрению других, ещё
более существенных. |
